09.05.2023/вт

Наткнулся в Интернете на текст сделанного в январе 2004 г. интервью Э. Г. Ахундовой с Александром Алексеевичем Ивановым / 1950-2017, который был руководителем личной охраны Гейдара Алиевича Алиева в 1970-1980 гг.

При некоторой субъективности интервьюируемого всё же текст представляет определённый интерес, ибо события "в верхах" показаны глазами фактического инсайдера и в этом субъективном взгляде привлекают как описание общеполитического фона, так и житейские, бытовые подробности

Вот этот несколько сокращённый текст:



Часть I "Азербайджанская ССР"

Вопрос: Гейдар Алиев любил ездить, общаться с народом. Расскажите о предпраздничных походах Алиева в магазины.

Ответ: В конце семидесятых - начале восьмидесятых годов возник дефицит продуктов. Продукты были... Но были и сложности. И у него была традиция перед праздниками - посмотреть, как идет торговля в городе. Это были незапланированные выходы.

Он в магазинах интересовался всем: ценами, ассортиментом. На улице Рашида Бейбутова, угол 28 апреля, продуктовый магазин был "крутой". Я всегда вспоминаю этот случай. Он подошел, на прилавке лежит аппетитный тамбовский окорок. Он у меня спрашивает: "Саша, деньги есть?". Рублей пять, наверное. А министр МВД Велиев Джафар Джабраилыч за меня отвечает: "Есть". - "Я не тебе говорю. Саша: есть? Ну, килограмм купи". Продавщица завесила больший кусок. Я в кассу подошел - 3 рубля 70 копеек. Потом еще в какой-то магазин заглянули. Приехали в резиденцию. Зарифа Азизовна всегда его встречала. "Зарифа, посмотри, какой подарок я тебе купил!"

Один раз мы ехали в какое-то неурочное время, через проспект Строителей к "Олимпу" спускались. То ли кого-то встречать, то ли еще что-то. В общем, выехали мы рано. Обычно ведь возвращался домой он очень поздно, к часу ночи, особенно, если были какие-то подготовительные мероприятия, выступления или конференции. Около "Олимпа", не доезжая до него, Гейдар Алиевич говорит: "Слушай, я знаю, тут раньше хорошая пивная была!".

Зашли туда. Бедный парень, который там работал, перепугался, у него и пиво из кружек проливается, и руки трясутся. Выпили по кружке. То есть ничто человеческое ему не было чуждо. А потом он Толику, водителю, сказал: "А ты лишился этого удовольствия". Он любил подтрунивать над людьми.

Когда уже были в Москве, он в Баку ездил отдыхать. Ну, как отдыхать - то его на макаронную фабрику приглашают, то в Хачмаз, то на встречу с общественностью.

Часть II Перемена в судьбе. Переезд в Москву

Вопрос: 10.09.1982 умирает Л.И. Брежнев. Вы, естественно, поехали на похороны?

Ответ: В этот день мы были в Баку, приехали с ним в ЦК. Я заступил на работу. Немного времени прошло, мы в приемной - Рафаэль Аллахвердиев (помощник Г.А. Алиева) и я. В это время звонок по ВЧ. На звонки отвечал Рафаэль. Поднимает трубку, пошел соединять, выходит из кабинета и говорит: "Это Александров-Агентов звонил, помощник Брежнева".

Глазок погас, связь закончилась. И в это время звонок из кабинета. Рафаэль зашел, потом выходит, говорит: "Тебя зовёт".

Захожу, он мне говорит, что надо лететь в Москву. Я собираюсь вызывать спецотряд. Он говорит: "Никаких спецотрядов, мы через полтора-два часа должны вылететь. Свяжись с начальником нашего "Аэрофлота" Вагифом Садыхлы, пусть подготовят самолет".

Для меня это невероятно. Все равно звоню в 9 управление КГБ СССР, в Москву, объясняю ситуацию - мы обязаны информировать о том, что вылетаем. Объясняю, что заказал охраняемый вылет, но экипаж не нужен, летим машиной азербайджанского "Аэрофлота".

Звоню Садыхлы. Говорю, что надо машину срочно готовить, 134-й самолет, Гейдар Алиевич просил именно этот самолет. Он в шоке. Надо найти свободный самолет, свободный экипаж, времени всего два часа. Звоню в КГБ Азербайджана, чтобы по своей линии они тоже как-то аттестовали, подготовили пилотов, потому что это нонсенс для кандидата в члены Политбюро лететь неизвестно на чем. Из Москвы уже звонят - что вы там творите? Я говорю, что летит мой охраняемый, это его указание. Домой послали, какие-то вещи ему привезли.

Летим втроем: Гейдар Алиевич, я и Рафаэль. Приехали в аэропорт. Командиром корабля, помню, был молодой парень. Я подошел к нему, пока Гейдар Алиевич прощался, сказал что-то ободряющее. Обычно спецсамолёт бывает оборудован диванами, а здесь салон - обычный. Пустой самолет и мы втроем - непривычно. Садыхлы связывался с Министерством гражданской авиации, получил разрешение. В общем, полетели.

И никто, даже Гейдар Алиевич не знает, из-за чего летим. Буквально накануне показывали Л.И. Брежнева. 7 ноября, он на мавзолее стоял. Гейдар Алиевич узнал всё только тогда, когда мы прилетели - у встречающих. Рафаэль сразу в постпредство махнул. А Гейдар Алиевич, когда был Первым секретарем, в Москве останавливался в гостинице "Октябрьская" - управления делами ЦК КПСС (ныне гостиница "Президент-Отель"). За ним был закреплен 304-й номер. Это была самая крутая для того времени гостиница. Там из охраняемых людей, кроме Гейдара Алиевича, останавливались первые секретари ЦК Компартий Молдавии, Туркмении, Армении. Были ещё на Воробьеёых горах гостевые домики, но они использовались для иностранных гостей.

Итак, Рафаэль поехал в постпредство: он материалами Политбюро занимался. Приезжал, сообщал, что прибыл, давал свои координаты. И уже все пакеты, все материалы фельдслужба ему туда привозила. Гейдар Алиевич в Москве один передвигался, хвостовую машину давали для охраны. Без меня. А я ведь один приехал, мне надо его вещи убрать, костюмы, чемоданы распаковать. Гейдар Алиевич сразу поехал в ЦК.

Потом, соответственно, похороны, пленум. На пленуме выбирают его членом Политбюро. Это было 22.11.1982. Мы радуемся, что из первых секретарей было два члена Политбюро - В.В. Щербицкий и Д.А. Кунаев, а теперь вот иГ. А Алиев стал.

Вопрос: А как это случилось, что он вас в Москву забрал?

Ответ: К вечеру он приехал с сессии, они с Зарифой Азизовной поговорили, потом она меня вызвала в номер. Он, кажется, куда-то отъехал. Она говорит: "Саша, "папа" хотел узнать твое мнение по поводу всего происшедшего, нам придется переезжать в Москву. Ты поедешь с нами?". У меня аж дыхание перехватило: какой смысл задавать вопрос, если такие люди, как вы, ваша семья предлагают мне такое. Я даже мечтать об этом не мог, и я без всяких колебаний...

"Нет, нет, - говорит она, - это серьезный вопрос, ты с Ирой посоветуйся". - "Семья у меня такого же мнения, говорю, что бы ни было, мы с вами. Для меня это высокая честь". Но все же позвонил в Баку, хотя уже поздно было, и говорю, мол, вы слышали, новости, сегодня сообщили. Наверное, надо будет переезжать в Москву. Ну, мои, естественно, тоже обрадовались. Я и сейчас говорю совершенно искренне: я готов был с ними куда угодно, потому что за эти три-четыре года я с этими людьми так сроднился, что просто не представлял себе жизнь без них.

Вопрос: А каким было состояние Зарифы ханым?

Ответ: Вы знаете, скажу честно: особой радости, восторга не было. Жаль было покидать насиженное место, родину, родных и близких. Но, конечно, ей было приятно, что Гейдара Алиевича так высоко вознесли.

На следующий день мы летим в Баку, ему дали время на выбор преемника, завершение своих дел в Баку с тем, чтобы он вернулся 07.12.1982. Позвал он меня в самолете к себе, посадил напротив и говорит: "Мне Зарифа Азизовна сказала, что ты не против".

Я говорю: "Гейдар Алиевич, я верой и правдой, душой и сердцем прикипел к вам, вы оказываете мне такую честь". – "Да, я тебя назначу начальником. Весь штат кадров будешь сам подбирать. Все это возлагается на тебя". Прилетели в Баку. Я уже вроде как при нём. В машину сажусь. Из аэропорта едем по маршруту, не помню, на работу ехали, или домой.

И вот он едет по дороге, а у него слёзы в глазах. "Помнишь, - говорит он, - какие эти деревья были маленькие. Маслины эти вдоль дороги". А он за это так болел. Когда из Загульбы ездили в город, в период, когда только сделали эти посадки, если он видел, что лунка где-то сухая, сразу приказывал выяснить, чья это территория, какое НГДУ или завод, что за безобразие, почему не поливают. И вот он говорит: "Посмотри, как выросли деревья, все это мой труд". И растрогался, что все это оставляет.

Вопрос: Он ничего не говорил, с каким настроением уезжает? Как вам казалось, ему хотелось покидать Баку, уезжать в Москву на новую должность?

Ответ: Ну, во-первых, в самолёте я понял, что он не думает прерывать никаких связей с Баку. Даже мне говорил: Мы будем приезжать в Баку. Ты не будешь жить в гостинице". Дело в том, что у меня не было в Баку своей квартиры. И он тогда сказал: "Я решу твою жилищную проблему. Когда мы будем приезжать в Баку, ты в гостинице жить не будешь. Я дам команду, чтобы у тебя была квартир". Он свое слово сдержал и там даже по его указанию сделали ремонт. Это уже говорит о том, что он не собирался разрывать связей с родиной и никаких дурных предчувствий у него не было.

Знаете, я слушал какие-то радиостанции, какие-то анализы, прогнозы - "Голос Америки", "Свободу". Они ещё раньше говорили о его выдвижении. Разговоры начались за год до его назначения, о том, что у Алиева такая перспектива. Он поехал на Кубу, поехал в Мексику в 1980 году в качестве главы делегации. Это была делегация президиума Верховного Совета СССР. Во всех своих зарубежных визитах Гейдар Алиев был в качестве руководителя правительственных делегаций СССР, рядовым членом никогда не был.

На Кубе его в составе делегации Верховного Совета принимал Рауль Кастро. Мы летели в Мексику, но задержались на Кубе на день-два для адаптации к климату.

По пути, в городе Шаннон в Ирландии тоже посадка была. Его и там принимали на высоком уровне, премьер-министр сам приехал в аэропорт.

Словом, к моменту назначения первым зампредом Совмина СССР Гейдара Алиевича и за рубежом хорошо знали.

Вопрос: Но он вам не говорил, хотел или нет ехать в Москву?

Ответ: У него вообще не было никогда такого желания. Разговоров об этом было много, где-то там услышишь по "Голосу Америки" или получишь иностранную прессу, скажешь ему: "Вот там о вас лестно отзываются, пророчат место в Политбюро, переезд в Москву". Он отвечал: "Если бы я хотел, я давно бы решил этот вопрос".

У него все было связано с Азербайджаном. Он часто говорил о том, что благодаря Алиеву не только азербайджанский, но и весь мусульманский мир поднял голову, что членом Политбюро стал азербайджанец - вот это была для него гордость, стимул.

Вопрос: Как вы обустроились в Москве?

Ответ: Когда его избрали в Политбюро и вплоть до отъезда в Баку 28.11.1982 в Москве стало усилено работать Девятое управление КГБ СССР и Управление делами ЦК КПСС по предоставлению ему жилплощади. В этот промежуток - с 22 по 28 ноября его провезли по загородным дачам, чтобы предоставить жилье. О городской квартире вопроса еще не было, он считался бакинцем, был Первым секретарем. Но все знали, что ему скоро возвращаться в Москву, и ему надо жить не в гостинице, а в какой-то квартире. Чтобы было постоянное место жительства. Показали несколько дач. Он остановился на Горках-10, дом 7. Это поселок. Есть Горки-2, Горки-10. И вот на территории это поселка Горки-10 была дача номер 7.

Вопрос: А кто на этой даче до него жил?

Ответ: К.Ф. Катушев. Был секретарём ЦК КПСС. Ехать туда надо было - Рублёво, потом Рублево-Успенское шоссе, Одинцовский район. Езды 35 минут. Гейдар Алиевич постоянно - и зимой, и летом жил у себя на даче. Там все было оборудовано для жилья, для работы. А квартиру на ул. Алексея Толстого дали гораздо позже. Уже здесь в Москве.

Вопрос: А куда вы поехали по приезду в Москву?

Ответ: 07.12.1982 прямо из аэропорта мы отправились в Кремль. Въехали через Боровицкие ворота к зданию Совмина. В обиходе мы называли его "Уголок", а официальное название - корпус № 1 комендатуры Кремля. Там проходили заседания Политбюро, размещался кабинет Генерального секретаря. И там же работали Председатель Совета Министров и его заместители.

Гейдару Алиевичу отвели кабинет номер 57 на втором этаже, под музеем-квартирой В. И. Ленина. Солидный, большой кабинет, его в свое время занимал В. М. Молотов.

Его кабинет, потом две комнаты секретариата, охраны, потом малый зал для заседаний Совмина и большой зал заседаний Совмина. Большой зал для Комиссии по оперативным вопросам/ КОВ, которой он руководил плюс ко всем нагрузкам по министерским делам и социальному направлению. Он курировал больше двадцати министерств. Минсвязи, МПС, Минздрав, кино. Он проводил еженедельные заседания КОВ. И в отсутствие председателя Совмина заседания он в основном проводил. А Политбюро, кабинет Генсека были выше, на третьем этаже.

На дачу мы только вечером приехали. И Зарифа Азизовна с нами полетела.

Вопрос: Расскажите, как начинался в Москве рабочий день Гейдара Алиевича.

Ответ: На даче территория была большая. Обнесена забором, сигнализацией. Внутри и ровная площадка, и лесочек имелся, и оранжерея, даже парник, чтобы они круглый год могли есть помидоры.

До мая 1983 года я тоже у них на даче жил. Жена приехала, когда уже мне дали квартиру в том же 83-м году. На даче дом стоял и отдельно служебный домик. Там я и жил.

Вопрос: Во сколько вы его будили?

Ответ: Ровно в шесть часов.

Вопрос: Почему так рано?

Ответ: Чтобы он весь моцион свой совершил. В девять часов он уже был на работе. 10 минут умыться, на одевание уходило еще 10 минут. Минимум минут 40 он ходил. Это уже почти час. Еще 10 минут зайти переодеться в спортивные шорты и заняться физкультурой. И ещё плавание.

С поста меня охрана будила без пяти шесть. Мне очень было жалко будить его. "Гейдар Алиевич, доброе утро, шесть утра" - "Спасибо". И через десять минут он уже был готов.

Вопрос: В котором же часу он ложился, если в шесть вставал?

Ответ: Программа "Время" заканчивалась в половине десятого, без двадцати десять. Пока немного чаю попить, поговорить с домашними. Уже 12 часов. Вот и получается, что спал он часов пять-шесть. И так всё время. Это если не было каких-то чрезвычайных дел. Наверное, организм был к этому приспособлен. В воскресенье, особенно в зимний период, светает поздно. В семь часов он уже сам зажигает свет. Мне звонят с поста, сообщают, что свет зажегся. И в Баку он так же рано вставал, в шесть-семь. В девять часов уже на работе. До 3-4 ночи, бывало, работал. Мы ехали - улицы пустые, никого нет, все спят.

Вопрос: В Баку он был заядлым театралом. А в Москве? Он посещал зрелищные мероприятия?

Ответ: Ходил, в театр очень много ходил. Был, например, на премьере пьесы Михаила Шатрова "Так победим!". На "Утиной охоте" Александра Вампилова был. Посетил музей-квартиру Л.Н. Толстого. Ну, во-первых, по долгу службы, Министерство культуры ведь тоже он курировал. Но в основном его приглашали. Он даже был у Геннадия Хазанова на концерте. Там была новая программа, когда уже можно некоторые вольности со сцены говорить. Ему понравилась критика в адрес руководства страны. После концерта он зашел к Г. В. Хазанову, высказал своё мнение. Он всегда заходил к артистам после спектакля. Не было такого, чтобы не воздать должное деятельности мастеров искусства. Вот даже театр эстрады - вроде не престижное место, но, тем не менее, он пришел за кулисы к Геннадию Хазанову и высказал свое мнение по поводу спектакля. Он ежегодно посещал Международную книжную ярмарку на ВДНХ. Там к нему многие подходили, обсуждали план проведения выставки.

Он был куратором Академии наук, Министерства культуры, Гостелерадио и пр. Он со всеми проводил коллегии, по крайней мере назначение министров входило в его функции. Он часто встречался с деятелями российской интеллигенции. И они все в Баку приезжали потом, когда он стал президентом, и все с благодарностью, с любовью вспоминали эти встречи и говорили: "Вы помните, вы то-то для нас сделали". Он очень много помогал.

К нему при мне приходили покойный Ролан Быков, Юрий Никулин. Например, строительство нового цирка Ю. В. Никулина на Цветном бульваре началось с подачи и при активном участии Гейдара Алиевича. И реформы в образовании и здравоохранении, над которыми он работал в больнице, после инфаркта. Туда, к ЦКБ на Мичуринском съезжалось столько правительственных машин, что эта больница никогда одновременно столько не видела. А сейчас эти заслуги себе Е.К. Лигачёв приписывает.

Гейдар Алиевич всегда посещал выставки, художественные мероприятия, вернисажи. Он помог в становлении А.М. Шилова, тогда еще совсем молодого художника. Он посещал его выставку, у Зураба Церетели бывал на мероприятиях. За эти годы, пока он был здесь, в Москве, я знаю точно, он помог в ремонте Музея искусств имени Пушкина, директор этого музея Антонова Ирина Александровна до сих пор вспоминает об этом. Когда она выходила от него, видно было, что она обязательно что-то скажет о нём хорошее.

Да и кто бы ни заходил, ни разу не было, чтобы вышли недовольными. Все равно, решён вопрос - не решён. Люди выходили какие-то… возбужденные что ли, восторгаясь его умом, обходительностью. Он помог Роллану Быкову с созданием его Киноцентра. Гейдар Алиевич готовил всю необходимую документацию, потом на Совмине утверждали, последняя подпись была Н.И. Рыжкова, естественно.

Юрий Владимирович Андропов очень ценил Гейдара Алиевича. Доказательство - вторая звезда Героя Социалистического Труда, которую ему дали в честь 60-летия. Вызвали в Политбюро, зачитали указ о награждении. Вернулся он оттуда с хорошим настроением. Вошёл с одной звездой, вышел с двумя. В его кабинете в тот день было очень много народа. Неимоверное количество, все пришли поздравить. А уже вечером отметили. Дома, в своем кругу.

Все дни рождения отмечались в своем кругу, дома. Даже в этот день он приезжал на дачу очень поздно. Никого из посторонних не было, да и никогда не было. У них это не было принято. Торжество заключалось в том, что после приезда "папы" все садились за стол, блюда какие-то там необычные. Праздничный обед и ужин одновременно. Вот и все дела.

Он любил ездить по Москве. Не по магазинам, а просто посмотреть. Когда флаги висели, где-то какая-то иллюминация перед праздничными днями, он всегда менял маршрут: "Давай, посмотрим Москву". Сюда на смотровую, на Ленинские горы приезжали.

Часть III Трагедия теплохода "Адмирал Нахимов"

Вопрос: Расскажите, пожалуйста, о его работе во время аварии в Новороссийске.

Ответ: Это случилось в ночь с 31.08 на 01.09.1986. Он уже взял отпуск, мы должны были лететь в Баку отдыхать. Я это хорошо помню, потому что мой младший сын пошёл в первый класс. Своего заместителя я тоже отпустил в отпуск, потому что в Баку я одного человека брал. Туда всю бригаду брать не было смысла.

Вопрос: Кстати, сколько у него было человек охраны?

Ответ: Больше 20 офицеров. Потому что он был членом Политбюро. Ежедневная смена - по три-шесть человек. Но охраняли только его. Семью тогда не охраняли. В охрану входил прикреплённый, водитель личной машины и выездная машина, сотрудники 9-ки. Там три офицера и водитель. Вот и получается шесть человек. Нас было трое. Я и два моих заместителя. Существовало 6-е отделение 1-го отдела (личная охрана) 9-го управления КГБ СССР - это была охрана Г. А. Алиева.

Итак, 01.09.1986, у меня выходной. И вдруг в три ночи звонок. Звонит мой заместитель: "Саша, сейчас передаю трубку Гейдару Алиевичу". А я не могу спросонья сообразить. И он говорит: "Саша, вызывай машину, я еду в Кремль".

Вопрос: Ночью?

Ответ: Да, С 31-го на 1-ое. Он уже в машине едет. "Мы, - говорит, - летим в Анапу на 2-3 дня". Я ничего не могу понять, может, думаю, поменял бакинский отдых на Анапу? "Там, - говорит, - такой же случай, как в Ульяновске (05.06.1983), на 2-3 дня мы едем туда"». Ну, естественно, я быстро собрал все, что можно, на 2-3 дня - чемодан, портфель, еще что-то. А прожили там почти 20 дней. Приехали в Кремль. Известие об аварии поступило, по-моему, около полуночи. За это время уже собрали всю правительственную комиссию.

Он - глава комиссии. Самолет готов и весь оперативно-правительственный штаб уже едет во Внуково-2, потому что он член Политбюро и для него подготовлен отдельный самолёт. И мы летим туда все вместе. Летим в Анапу, потому что в Новороссийске не было взлётно-посадочной полосы. Сели мы в Анапе, там нас встретил первый секретарь Краснодарского крайкома, и оттуда на "Чайке" мы сразу поехали в Новороссийск.

Первым делом Гейдар Алиевич поехал по больницам. Сразу к людям, это он взял на себя сразу. Помню, в больнице женщина лежит, у нее лицо обгоревшее. Он говорит: "Вроде, пожара не было?" Понимаете, сразу вник в ситуацию. Окружающие заулыбались. Говорят: "Краска там разлилась и ей на лицо попала. Она стала стирать ее бензином". Он обнял ее: "Что же ты нас пугаешь? Ты и с краской хороша была бы".

Словом, подбадривал пострадавших как мог. После этого поехали на место трагедии. Это, конечно, было ужасно. Мы на катере подошли к месту катастрофы. Камеру спустили под воду, показали ему затонувший корабль. А сверху вспомогательные судна стоят. У каждого своя задача. Вот мы с судна на судно и переходим. Подвозят нас на каком-то военный катере, с него поднимаемся на водолазную баржу, потом еще на какие-то суда.

Спасенных разместили, где только возможно. Город небольшой, в те годы не очень благоустроенный. Были задействованы все больницы, гостиницы, общежития. Гейдар Алиевич побывал у всех, кого удалось спасти, обещал оказать всяческую помощь. А к вечеру стали подъезжать родственники, получившие трагическое известие. Гейдар Алиевич дал команду собрать всех приехавших в местном клубе, чтобы поговорить с ними. Он категорически приказал: "Всех, кто идет ко мне, сразу пропускать, если есть какой-то вопрос, пусть говорят". Принимал всех без исключения.

Помню, одна женщина пожаловалась ему, что свидетельства о смерти заполняют неверно. Он взял свидетельство и обращается представителю Минздрава: "Вы написали, что смерть наступила в связи с утоплением. Хорошо, год-два мы будем помнить, а через десять лет его родственникам скажут, что он по пьянке утонул". Тут же собрали выданные свидетельства о смерти и по указанию Гейдара Алиевича выдали новые, на которых было точно указано, что человек погиб в связи с трагическими событиями в Новороссийске.

На следующий день подъезжаем к горкому партии. Видим, пожилой человек бежит: "Гейдар Алиевич, Гейдар Алиевич! Сыночек!". Повернулись, милиция пытается остановить его. Я вышел вперёд, подвёл к нему старика. Человек совершенно убит горем, пытается на колени перед ним встать: "Если вы не решите, никто не решит!". Оказывается, он накануне похоронил жену в Ленинграде, а дочка в круизе была. Тело дочери опознали, отвезли в Ленинград. Он хотел было дочку похоронить рядом с матерью, но какой-то местный чиновник в Ленинграде запретил это делать: "Вези на другое кладбище!". Мужчина вернулся в Новороссийск, чтобы решить вопрос с помощью Гейдара Алиевича. Он видел его работу по спасению людей и поверил ему.

Выслушал он этого старика и говорит: "Сейчас придумаем". Из горкома по ВЧ позвонил первому секретарю Ленинградского обкома. Сказал: "Я требую, чтобы этот вопрос был решён и настаиваю, чтобы того негодяя, райкомовского работника, который занимается этим делом, наказали по всей строгости". Сколько было подобных моментов!

В Новороссийске Гейдар Алиевич жил в захудалой гостинице "Бригантина". Обычный номер, не люкс. Мне сказал, чтобы я аккуратно собирал все квитанции оплаты за питание, за проживание. На ужин ему предлагают: "Гейдар Алиевич, у нас принято гостей угощать пельменями". – "Ничего мне не надо, никаких угощений. Ты, - говорит он мне, - знаешь, что я ем. Закажи и принеси".

Там все вопросы решались на его авторитете. Конечно, он страшно переживал. Когда он вернулся, на нем лица не было. За три недели - ни секунды отдыха. Однажды к нему на улице подошел какой-то парень, стал что-то объяснять. Я, естественно, тут же подошёл, оказывается, это приехал сын капитана теплохода. Гейдар Алиевич ему тихо говорит: "Убегай отсюда быстрее. Я буду молчать, не скажу, кто ты, чтобы с тобой не случилось трагедии. Тебе здесь не место. Как ты сюда вообще смог прийти! Уходи, пока тебя народ не разорвал".

Он вообще к проблемам людей, к их заботам относился очень внимательно. Принято ведь было в советский период, что любой секретарь райкома для всех царь и Бог. Шум, крик! У нас такого не было. Когда его встречали люди, когда к нему обращались, с ним разговаривали хотя бы 5-6 минут, все было от него просто в восторге. И не потому, что у него был высокий какой-то пост, а это просто человек был такой уникальный. До сих пор здесь в Москве, спроси о ком-то из бывших членов, соратников, как говорят. О том же Л. Н. Зайкове, В.И. Воротникове, Е. К. Лигачеве. Стерлись все из памяти. Тот же Э.А. Шеварднадзе нигде, никогда таким авторитетом не пользовался. Ауры не было алиевской.

И причем, такое огромное хозяйство на него было возложено. Одно только Министерство путей сообщения чего стоит. А его спартанская жизнь на БАМе, это целая эпопея.

Часть IV О поездках по стране и за рубеж

Вопрос: Как он курировал БАМ?

Ответ: Командировка на БАМ где-то тоже полмесяца почти длилась. Мы из Москвы улетели в Братск 03.06.1984. На "154-м" прилетели. А потом от Братска до Владивостока, до Находки. "Ту-154", вертолёт, "Як-40", поезд, причем Северомуйский туннель до конца не был пробит. Дальше шли пароходом. И уже обратно "Ил-62". Вот так мы передвигались от Братска до Находки. Жили, где придётся. В вагонах, в вертолёте иногда спал. Он с министром путей сообщения Николаем Семёновичем Конаревым летал.

На БАМе он собрал совещание Совмина в Северомуйском туннеле. Представляете?! Он там ходил в робе, в сапогах. Его полностью переодели - во всякие фуфайки, телогрейки, каски, резиновые сапоги выше колена. И в туннеле он ходил по этой грязи, где всё капает, льётся. Там, на этой глубине, он устроил совещание. Собрались все министры, ответственные работники ЦК, которые, может быть, впервые в жизни попали в такую ситуацию. Мне кажется, это тоже сыграло большую роль в ускорении выделения средств на строительство, потому что он потом выступал в Политбюро по итогам поездки.

И плюс объездил и Владивосток, и Находку, и Комсомольск-на-Амуре. Там тоже проводил совещания с первыми секретарями обкомов. Он с ними говорил об их внутренних проблемах - авиазаводы, подводные лодки и т.д. За время этой поездки он познакомился с Россией, половину России объехал. А до этого были Вологда, Череповец, Казань, Барнаул. От Алтайского края он выдвигался депутатом Верховного Совета РСФСР. А от Азербайджана - депутатом в Верховный Совет СССР. В Казани были какие-то дела по МПС, там был единственный в стране завод, производящий путейные стрелки, он ездил по всем депо.

Вопрос: Выходит, он не был "кабинетным" членом Политбюро. Он за пять лет работы объездил, можно сказать, весь СССР.

Ответ: Да. От Москвы до Владивостока. И в Баку, когда приезжал на отдых, ездил по всем районам. Ездил в Худат, Хачмаз. Там хотели создать курортную зону. И он пробил, в конце концов, совместное постановление Совмина СССР и ЦК КПСС о развитии всесоюзной курортной зоны. Ведь он большое дело сделал тогда. Это было в 1986 г.

До 1982 года он ездил отдыхать в Крым. А потом, когда переехал в Москву, ездил вроде бы отдыхать в Баку. Но там никакого отдыха не было. Опять были поездки по благоустройству. То макаронную фабрику открывал, то завод глубоководных оснований. Эта кутерьма продолжалась постоянно. Все эти поездки только и были связаны с делом. Он видел, как народ живет, многим возмущался, гонял в хвост и в гриву всех этих первых секретарей в Азербайджане. И не только в Азербайджане, но и в России.

Вопрос: Он мне рассказывал в Нахичевани в 1990 году. "Вот говорят, что Алиев, Кунаев, Рашидов развалили СССР. Я сидел в Азербайджане, Кунаев - в Алма-Ате, Рашидов - в Узбекистане. Я когда был первым замом, всю Россию объездил. Я видел, в каком состоянии народ живет. Это тоже я натворил?"» Вот он чем возмущался.

Ответ: В то время был дефицит продуктов, вы помните, ввели талонную систему. Он понимал, что много показухи, масло выставляют, мясо выставляют на прилавки, оцепят там по периметру, чтобы никто не пробрался туда, а эти дефицитные продукты показывают – вот, дескать, у нас все есть. Он тут же выводил на чистую воду: "Не надо мне этой показухи".

Вопрос: А чем он особенно возмущался?

Ответ: Бытом людей. Люди как-то были к нему расположены и все, что можно было, говорили ему. В ушах звенит выражение, так часто они его повторяли: "Если вы не поможете, больше не к кому обращаться. Ни обком, ни райком, ни горком ничего не делают". Просили обо всем. Часто письма передавали лично в руки, он говорил: "Возьми" и потом эту почту лично сам рассматривал. Я знаю, что он многим помог. И на встречах с активом. Были подготовлены какие-то цифровые показатели, ему их зачитывали, а у него всю жизнь было заведено: сначала все выслушать, а потом уже в лицо говорить руководителям то, что он увидел во время ознакомления с городом. Это был такой стиль работы.

Вопрос: А какие у него были зарубежные поездки с 1982 по 1987 годы?

Ответ: Вьетнам, Северная Корея, Сирия, Югославия, Лаос. Он во всех поездках был главой делегации.

Вопрос: Интересно, что в основном восточно-азиатские страны.

Ответ: В Политбюро было распределение, кто за какой регион несет ответственность. Потом Африка ещё была - Мозамбик и Ангола. Он во все поездки брал меня. Когда поехали в Мозамбик, помню, он меня отозвал из отпуска, без меня не улетал, ждал до последнего, пока не приеду.

Вопрос: А там не было никаких интересных или экстремальных ситуаций?

Ответ: Экстремальных ситуаций не было. Во Вьетнаме, когда он главой делегации был, Николай Иванович Рыжков у него в подчинении находился. А. И. Рыжков еще секретарем ЦК КПСС был, завотделом по экономике. А Гейдар Алиевич был уже тогда членом Политбюро. Потом, Валентина Владимировна Терешкова, с которой он летал во Вьетнам. В Югославии Анатолий Иванович Лукьянов был в составе делегации.

Вопрос: Мне В. И. Воротников рассказывал, как они на Кубе останавливались. Мы, говорит, тогда день с ним провели. С ним и с А. М. Александровым-Агентовым - помощником Брежнева. И они хотели с Фиделем Кастро встретиться, но что-то у них тогда не получилось.

Ответ: Они с Раулем Кастро встретились. Уникальность этих командировок по линии 9-ого управления - опять же возвращаюсь к быту. Это существует во всех аналогичных службах. Выезжает передовая группа из протокола и сотрудников 9-го управления. Ко мне приходят, как к руководителю его охраны. "Расскажите, пожалуйста, что надо подготовить для Гейдара Алиевича, какую кровать подготовить для него, какую постель?". -"Ничего не надо, и если он где-то увидит, что вы заранее готовились, будет недоволен. Лучше не появляйтесь. Идите, обследуйте трассу, места проведения мероприятий".

Вопрос: А в дороге он где кушал? У него был свой повар, возили свою кухню?

Ответ: Ни разу, никуда, кроме Вьетнама. И то, пришлось его просто убедить. Я стал его пугать, мол, Гейдар Алиевич, там собак кушают.

Вопрос: То есть, он ел, что давали?

Ответ: Он никогда не брал с собой ни официантку, ни повара. С нами однажды В.В. Терешкова была в составе делегации во время поездки во Вьетнам в 1983 году. И он вёе время над ней подтрунивал. Пришли в какой-то ресторан, сели. Подали блюдо "Ласточкино гнездо", я хорошо запомнил название. И стали объяснять - это мужское блюдо для увеличения мужской силы.

Он говорит: "Валя, - это тебе, наверное, надо". А она шутку поддержала, отвечает: "Что же мне, Гейдар Алиевич, одной, это и вам надо, так что давайте вместе кушать".

В Корее Ким Ир Сен впервые предоставил представителям другой страны свой огромный зал. В первый день он организовал прием, а накануне отъезда советская сторона давала ответный прием, где-то зарезервировали помещение. Когда Ким Ир Сен узнал об этом, он сказал: "Проводите прием в этом же зале". В истории Кореи не было такого, чтобы Ким Ир Сен предоставил кому-то свой главный зал для официальных торжеств. Он был просто влюблен в Гейдара Алиевича. Не только он, но и Хафез Асад (руководитель Сирии), и Ле Зуан (руководитель Вьетнама).

Помню курьёзный эпизод с ангольским лидером - Жозе Эдуарду душ Сантушем. Тот ведь был выпускником АЗИнефтехима. Гейдар Алиевич впервые заставил главу другого государства разговаривать по-русски. Помню, про

вели официальную часть, Гейдар Алиевич говорит: 'Слушай, перестань ерунду городить, переходи на русский. Ты же шесть лет жил у меня на Родине " . Тот засмеялся и перешел на русский язык. Наверное, впервые за всю практику. У него первая жена была русская. Он, кажется, в Сумгаите с ней познакомился, и сын от нее имеется.

Часть V Начало исхода из Москвы

Вопрос: Как ему работалось в горбачёвский период? Вы как-то говорили, что они были друзьями, и жены их общались. А что произошло потом, по-вашему мнению?

Ответ: В октябре 1987 года, когда освобождали его кабинет в Кремле, Гейдар Алиевич показал мне из своего личного сейфа бумагу. Это была записка на клочке бумаги. Гейдар Алиевич мне сказал, что это было написано, когда с Зарифой Азизовной случилось несчастье. На Политбюро М.С. Горбачёв передал ему эту записку: "Не вешай носа, мой друг, нас впереди ждут большие дела". В это время Зарифа ханым тяжело заболела и уже была обречена. Гейдар Алиевич был очень удручённым. Михаил Сергеевич знал об этой ситуации, и он хотел таким образом поддержать его. А потом что-то произошло.

Думаю, выступление Гейдара Алиевича на собрании по случаю дня рождения Ленина сыграло свою негативную роль. Нет, вы действительно сделайте какое-то сопоставление идей перестройки и его выступления 21.04.1985. Там же вся концепция перестройки изложена, и М.С. Горбачёву 25.04.1985 на пленуме уже нечего было говорить. Он повторял алиевские слова. Ну, по крайней мере, всю концепцию, изложенную Г. А. Алиевым в этой речи. Так что это была банальная зависть, М.С. Горбачев боялся его авторитета…

Вопрос: Гейдар Алиевич был против антиалкогольной кампании. Помните эту дикую историю?

Ответ: Ну, ещё бы. Она ему нервы здорово попортила! Гейдар Алиевич и с Н.И. Рыжковым тогда круто разговаривал. Мы рядом стояли - его начальник охраны и я. Заседание Политбюро происходило в Кремле на третьем этаже, а их кабинеты были на втором этаже этого же корпуса. Поэтому они по лестнице спускались к себе в кабинеты и при нас продолжали спор. Он провожал Рыжкова к нему и потом возвращался к себе в 57 кабинет. Слышим, они спорят. Гейдар Алиевич говорит: "Как же это можно было принять такое постановление? Ведь сколько я бился за это дело, развивал виноградарство и виноделие, разве можно принимать такой закон?" Он был против антиалкогольного закона. И не столько закона, сколько против вырубки виноградников. А Рыжков говорит: "Ну а чего же, раз вы не голосовали, то и я не должен был голосовать? Деваться-то нам было некогда» По всей видимости, он голосовал за этот закон, Алиев возмущался и говорил с ним на повышенных тонах, эмоционально! Рыжков был слабоватый как руководитель…

Часть VI Смерть Зарифы Алиевой

Вопрос: Когда не стало Зарифы Азизовны?

Ответ: 15.04.1985.

Вопрос: Зарифа ханым долго болела?

Ответ: Трудно сказать. Она всегда была живой, подвижной и слегла уже в последние дни, может, за неделю до кончины. Все это произошло почти моментально. Она буквально сгорела. Зарифа ханым о себе совсем не думала, боялась, говорит, за Гейдара Алиевича. Ей плохо, она еле-еле ходит, а перед ним хорохорится.

Ее положили в ЦКБ на Мичуринском проспекте. По инициативе Гейдара Алиевича регулярно собирались консилиумы, на которые приходили и Н.В. Блохин, и прочие светила. Гейдар Алиевич всё время говорил, что ещё есть возможность спасти ее. После консилиумов Е.И. Чазов, Н.В. Блохин, главный онколог – Н.Н. Трапезников советовали ему: "Того-то вызовите, такого-то специалиста попросите из-за границы приехать". По его просьбе 4-е управление Минздрава пригласило зарубежных светил в онкологии. Я помню, например, что в Москву для консультаций приезжал известный онколог из Франции.

Он был совершенно выбит из колеи. Каждый день с работы отправлялся в больницу. И каждый день после смерти Зарифы Азизовны ездил на кладбище. Брали цветы - гвоздики и розы. Было что-то страшное, когда она умерла. Он так плакал на похоронах!

Вопрос: Многих в те дни потрясло, с каким отчаянием, надрывом Гейдар Алиев, сильный, волевой человек, встретил горестное известие. Вы ожидали такое?

Ответ: Ожидал. Он пережил, допустим, гибель теплохода "Нахимов", в поездках видел нелепые результаты действия партии на местах. Несправедливость своих земляков, соратников к нему (он их называл "ребята"), своих воспитанников, которые так мерзко поступили, оговорили его. Это он тоже нелегко переживал, но не в той степени, как смерть Зарифы Азизовны.

Мы взрослые люди, понимаем, что такое любовь, но то, что между ними происходило... Я с 28 лет наблюдал за их отношениями, для меня это эталон, что-то из ряда вон выходящее. Прожить вместе столько лет, иметь взрослых детей, изрядное количество внуков и сохранить такую трепетность в отношениях! Зарифа Азизовна вообще была необыкновенно обаятельным человеком. Ни одна фотография не может передать ее обаяния, улыбки, взглядов, манер - всех этих тонкостей женского обаяния.

Она встречает его, видит, что он не в настроении. Я спрашиваю: "Зарифа Азизовна, как дела?". А она ему улыбается, как-то повернется, и чувствуешь, что ей плохо, но молчит, не может мне ответить, что-то жестами показывает. А ему: "Гейдар Алиевич, все нормально". Она его всегда "Гейдар Алиевич" называла. Ей плохо, но она никогда этого не покажет. Она до последнего дня скрывала свое истинное состояние, свои страдания.

Знаете, это действительно, была большая любовь. Вот, например, прилетели мы с ним в Анголу. А у него было заведено: по приезде куда-нибудь первым делом позвонить Зарифе Азизовне, чтобы не беспокоилась. Если провожали Ильхама или Севу (дочь Севиль) - то же самое: только приземлился самолет, тут же сообщить. И вот мы в Анголу прилетаем, подходит то ли офицер безопасности, то ли посольский работник. "Сейчас, - говорит, - ваша хозяйка звонила, спрашивала, сел ли самолёт". Она уже своими окольными путями постаралась что-нибудь узнать.

А какой у нее язык был сладкий! Она со всеми умела общаться. С обслуживающим персоналом на даче вела себя как ровня. Я ей говорил: "Зарифа Азизовна, вы мне разлагаете коллектив". Работает смена: повар, официант, горничная. Она утром проводит Гейдара Алиевича и идет на кухню. "Девчата, давайте чаю попьём" А ведь могла сказать и по-другому: "Принесите мне чай в столовую".

Вопрос: То есть не вела себя как ханым (госпожа).

Ответ: Абсолютно никаких "ханымских" наклонностей у нее не было. Садятся эти девочки с ней, чай пьют. Она поела немного и пошла заниматься своими делами. На следующее утро новая смена, она опять: «Девчата, давайте чай попьем».

Вопрос: Окружающие её любили?

Ответ: Её все любили. Любовь ко всем Алиевым сохранилась до сегодняшнего дня. Люди из обслуживающего персонала, узнав, что я в Баку еду, звонили мне: "Гейдару Алиевичу привет передай". Когда он стал членом Политбюро, водители, выездная охрана, офицеры сами приходили, просились к Алиеву, хотели работать именно с ним. После отставки Гейдара Алиева многие сотрудники "девятки" стали просить меня: "Сделай так, чтобы мы получили его фотографию". И он им всем подписал фотоснимки. Я знаю, многие до сих пор берегут это фото как самую драгоценную реликвию, гордятся знакомством с этим человеком.

Вопрос: Зарифа ханым, как и в Баку, супруга утром на работу провожала?

Ответ: Всегда. И обязательно, когда он уезжал, она вслед воду выливала. Каждый день, где бы они ни были. Даже, когда заболела, до последнего момента сама лила на дорожку…

Однажды в больнице, когда Гейдар Алиев разговаривал с врачами, а я остался в палате, она вдруг спрашивает: "Ты сегодня обедал?" Я поразился: "Разве вам сейчас до этого?" А когда мы приехали на дачу, оказалось, что она уже позвонила шеф-повару с упреком, почему, мол, Александра отпустили голодным. То есть даже на пороге смерти она о других заботилась…

Вопрос: Зарифу ханым откуда хоронили?

Ответ: Из Дома учёных. Народу было очень много, венков больше сотни. Н.А. Тихонов пришёл, он был тогда ещё Председателем Совета Министров СССР. Н.А. Тихонов, А.А. Громыко, В.И. Воротников, М.В. Зимянин, секретарь ЦК И.В. Капитонов… И руководство КГБ было. В.М. Чебриков, первый зампред КГБ СССР Г. К. Цинёв, Г. Е. Агеев - это само собой.... М.С. Горбачёва только не было, зато жена была, Раиса Максимовна, отсидела всю панихиду – от и до... К Зарифе Азизовне проявили такой почет, такое уважение...

Вопрос: Я с В.И. Воротниковым говорила. Он сказал: мне кажется, что после смерти жены Гейдар Алиевич сильно сдал. Такой поникший был.

Ответ: Смерть жены на него очень сильно подействовала. И второй фактор - это трагедия в Новороссийске… Потом антиалкогольная кам пания. Сколько он бился против этого…. Но до болезни его довела смерть жены…

Часть VII Болезнь и "странный" инфаркт

Ответ: До инфаркта у Гейдара Алиевича были какие-нибудь проблемы со здоровьем? Он врачам-то хоть показывался?

Ответ: Он вообще не любил разговоров о своем здоровье. Когда ездили за рубеж в командировку, я ему представлял список делегации. Ну, сначала высокий уровень, это само собой, потом начинается Иванов, Петров и пр. В том числе Лев Кумачёв - это был прикрепленный к нему Минздравом личный врач. Потом Кумачёв умер, его заменил Бородкин. Бородкин был диетологом. Гейдар Алиевич спрашивал: "А Кумачёва зачем?" Я говорю: "Это врач, в делегацию". – "Что я, больной что ли?" Я-то знал его характер. Начинаю уговаривать: "Гейдар Алиевич, вы здоровый, вы крепкий. А там Иванов, Петров, они все больные люди, дальний перелет, с ними что-нибудь может случиться". Я знал его характер: когда он ласково может сказать, а когда накричать на меня.

Однажды мы поехали на частное мероприятие в субботу. Гейдар Алиевич поручил, чтобы мы поехали без сопровождения, без милиции, трассы и всего комплекса мероприятий. Мне все равно нужно было доложить дежурному 9-го управления, я иначе не мог. И когда мы приехали, он увидел, что присутствуют все лица, положенные по протоколу. Он на меня так "наехал"! Я ему говорю: "Чего вы обижаетесь? Вы ведь сами как член Политбюро утвердили положение об обеспечении безопасности охраняемых лиц".

В общем, приходилось долго его уламывать, чтобы врача в делегацию включить.

Вопрос: К нам в Баку его лечащий врач приезжал - Чучалин. Я, говорит, когда лечил его после инфаркта, посмотрел его амбулаторную карту и поразился: в ней не было ни одной записи. Настолько он был здоровым человеком.

Ответ: Нет, ну кто ещё в 60 с лишним лет требует, что его будили в шесть утра? При 20 градусах мороза 40 минут ходил в одежде нараспашку. И шаг не такой, каким ходят пенсионеры, а быстрый.

Помню, в Мексике стал подниматься на пирамиду. По ступенькам. Когда спускаешься обратно, второй ступеньки не видно - такая она крутая. Это у них историческое место. И вот мы оттуда спускаемся, ничего не видно, я говорю: "Гейдар Алиевич, не видно, аккуратней". - Он: "Я знаю, знаю".

А эти перелеты на вертолёте Сикорского, в той же Мексике, на нефтегазодобывающий объект, как у нас Нефтяные Камни! Он ничего не боялся.

Вопрос: Значит, он своей натуре не изменял никогда. Не любил, когда ему говорили: "Гейдар Алиевич, осторожнее". Он почему-то шапки не любил, не любил с покрытой головой ходить…

Ответ: Как говорят, хорохорился. И я привык без шапки ходить. Потому что при нем не наденешь. И вот как-то привык. С шапкой вообще анекдот был. Мороз. Он в шляпе выходит. Зарифа Азизовна говорит: "Гейдар Алиевич, шапку надень, шапку". У меня фотографии есть, он тогда в первый раз пыжиковую шапку надел.

У него кепка каракулевая была, он долго в ней ходил. И эта серая шляпа. Она еще в Баку ее носил, уже негодная стала. Сюда привезли, сколько Зарифа ханым уговаривала ее поменять. Потом убедили купить более темную. И эта шапка пыжиковая, надевал ее все-таки при особенно сильных морозах…

Вопрос: Вернёмся, однако, к "странному" инфаркту. 10.05.1987 у Гейдара Алиевича был день рождения…

Ответ: 10 мая они как обычно посидели в семейном кругу. Утром Гейдар Алиевич проснулся. Тоже по обычному распорядку: в 6 часов утра подъем, прогулка, физкультура. Чувствовал себя нормально. Приехали на работу где-то в начале десятого, я хорошо помню. У нас произошла смена. Я уехал домой, оставив вместо себя своего зама. Через какое-то время мне звонят, что Гейдара Алиевича увезли в больницу. Я - в машину и лечу и туда, на Мичуринский.

Мне уже позже сам Гейдар Алиевич рассказал, как это произошло. Сидел, как обычно, работал с бумагами в кабинете, кто-то еще позванивает, поздравляет с днем рождения. Ему вдруг жарко стало. А у него манера была: он снимал пиджак и за рабочим столом сидел в галстуке и рубашке. Пиджак вешал сзади, тогда были стандартные формы, плечики назывались - прямо в кабинете, за стулом была стоячая вешалка под мужской пиджак. Он вешал его туда и сидел в рубашке с завязанным галстуком. "Потом, - говорит, - я галстук немножко ослабил. Виктора (моего заместителя), не хотел звать, пошел, лег на диван. Чувствую, мне все хуже и хуже. Туфли снял, вытянул ноги, горит в груди - и все тут. Позвонил, пришел Гриднев". Гриднев был заботливым, к тому же он относился к Гейдару Алиевичу с большой симпатией. Валерий Аркадьевич говорит: "Сейчас врача вызову".

Пригласили дежурного врача по Совмину. Пришла женщина, сделала кардиограмму. Плохие показания. Она начала его убеждать: "Гейдар Алиевич, вас надо в стационар, в больницу". – "Нет, делайте укол или что там надо, я никуда не поеду". Она уже более настойчиво: я должна на ул. Грановского заявить (это чазовская контора на улице Грановского, где находится штаб 4-го управления), оттуда врачи должны приехать. Затем с ул. Грановского приехали врачи на большой машине ЗИЛ с реанимацией. Все вместе убедили его, что такой укол надо делать в стационаре. Он согласился. Они хотели положить его на носилки. И тут он вскакивает: "Какие носилки!". Все прямо ахнули. Он сам надевает туфли, пиджак, берет плащ и выходит из кабинета. А до лифта еще надо пройти метров тридцать. Входит в лифт, дошел до машины и только тогда лег на носилки. Когда я приехал в больницу, его уже доставили, но он был без сознания…

Если бы он сразу обратился к врачам. А так - пока он галстук развязывал, пока сам пошел, лег на эту кушетку - он второй раз в жизни лег на работе. Даже в тихий час, "мертвый час", как это называлось, когда все члены Политбюро в Кремле спали, он не ложился. В первый раз он 20.04.1985 года решил прилечь перед выступлением в Кремле, на всю страну предстояло выступать. И тогда все обслуживающие говорили: Гейдар Алиевич в первый раз в жизни лег. И вот во второй раз - с инфарктом. И так ему было плохо и такое было тяжелое состояние, что все тогда говорили, что это просто чудо, что он остался жив. Неделю, десять дней он не вставал вообще. Эти сердечные фистулы, мы научились их считать. С нами и с офицерами выездной охраны провели занятия...

Вопрос: Что с ним все-таки произошло?

Ответ: Инфаркт. И в очень тяжелой форме, люди практически не выживают после такого... Все были готовы к тому, что он не выживет. Где-то дней десять он лежал неподвижно. Но сознание к нему вернулось. Уже стал давать какие-то указания. Сева с Ильхамом день и ночь, круглосуточно находились рядом с ним, поддерживали его.

Потом стал по чуть-чуть ходить. Один шаг, два шага. Все это в блокноте у меня записано, когда начал ходить, сколько шагов сделал. Я поддерживал его. Потом в коридор стали выходить. А потом уже и совещания в палате стал проводить. Туда набивались люди, стулья не успевали таскать.

Ну, там палата необычная. Комната с кроватью, комната под кабинет, комната для приема пищи, холл и т.д. Специально оборудованное для членов Политбюро крыло. И он там собирал рабочие совещания, встречи. Проекты двух реформ - по образованию и здравоохранению - он там подготовил.

Вопрос: Сколько месяцев вы пробыли в больнице?

Ответ: Май, июнь, июль, может быть, август (1987). Больше четырех месяцев. Может, и сентябрь тоже. Он уже на работу выходил, но с возвратом в больницу. В какие-то дни выезжали на дачу…

Вопрос: Он говорил, что в Барвихе некоторое время жил.

Ответ: В санатории ЦК, в Барвихе он жил уже после отставки. Когда все это закончилось. До этого еще какой-то период лечился на Мичуринском, а потом - в Барвихе, с соблюдением статуса члена Политбюро. У него были свои апартаменты, и я с ним один там находился. Тогда, в 1987 году, Ельцина тоже сняли, он тоже в Барвихе жил. Но у него такого статуса не было. Один раз его супруга Наина пришла к нам и говорит: "Мы знаем, что по вашему звонку могут пропустить. Дочь Татьяна приехала, но у нее нет пропуска". Там он уже тепло одевался, было холодно, и мы с ним гуляли, как раньше.

Вопрос: Вернемся к концу болезни. Он еще плохо себя чувствовал, но вышел на работу. И работал как прежде...

Ответ: Как бы Гейдар Алиевич себя ни чувствовал, он старался восстановить свою активность. Настроен был на это. Он приходил, работал с какими-то бумагами, просматривал почту, что-то с собой забирал. Гриднев звонит: "Саша, я получил пакет. Где Гейдар Алиевич?" То Гриднев привезет ему какие-то бумаги из Политбюро, бумаги, пакеты были круглосуточно.

В Политбюро потом говорили, что он уставал - он совершенно не уставал, он просто выполнял скрупулезно предписания врачей. Ему хотелось доказать, что у него есть силы, ему хотелось работать, опровергнуть намеки на то, что пора на пенсию.

Вопрос: Не помните, кто в больнице уговаривал его уйти на пенсию?

Ответ: Е.И. Чазов в первую очередь. Это сейчас Н.Н. Трапезников или другие академики могут говорит, что хотят. А тогда они боялись, для них Чазов был наивысшим авторитетом. Чазов был человеком, который мог решать все вопросы с членами Политбюро. И ни один академик не дал бы своего заключения без него. В большей степени давление на него оказывалось через Чазова. Потому что тот просидел и при Брежневе, и при Андропове, и при Черненко.

Гейдар Алиевич говорил мне: "Они говорят, что я не трудоспособен, что на мне эта болезнь отразится. Ты же, говорят, по одному шагу только можешь ходить". Методично подводили его к мысли написать заявление... Всё это исходило от Евгения Ивановича Чазова. Потому что только у него прямой контакт с Генсеком и его окружением.

Вопрос: Сам он по своей инициативе не стал бы вести такой разговор. Значит, ему приказали подготовить Алиева, что ему надо уйти. Хотя Алиев с Чазовым были в хороших отношениях, он же и здравоохранение курировал. И Чазов часто обращался к нему с проблемами своей отрасли.

Ответ: Чазову просто надо было показать, что он со всеми на короткой ноге. У Чазова, по крайней мере, по-моему, никаких материальных затруднений для приобретения какой-то техники или медикаментов не существовало. Потому что по лимиту четвертого управления можно было получить все, что угодно. И, как говорят, в машине какое-то новое лекарство ввели Гейдару Алиевичу, когда ему стало совсем плохо, это его и спасло.

Вопрос: Но его нормально лечили?

Ответ: Нормально. Хотя он был в страшном состоянии. Я дежурил на следующий день, когда он пришел в сознание, у меня слезы текли, и он сказал мне: "Саша, не переживай, не плачь, мы вернемся". Он целеустремленным был. У него была огромная вера в жизнь…

Часть VIII Отставка

Вопрос: Когда был решён вопрос с отставкой?

Ответ: 21.10.1987 его освободили. На пленуме. А разговор состоялся накануне, числа 19 или 20-го. Во время Сессии Верховного Совета СССР. Гейдар Алиевич после обеда отсутствовал, потому что у него была ознакомительная поездка по кооперативам: кооперативное кафе "На Кропоткинской" и два цеха - по производству обуви и изготовлению мебели.

В это время позвонил Валерий Аркадьевич Гриднев. И Гейдар Алиевич говорит мне: "Едем в Кремль". Я даю соответственно команду ГАИ, милиции: "Маршрут меняем, едем в Кремль". Заехав в Кремль, повернули в Большой Кремлевский Дворец, где проходила сессия. Гейдар Алиевич поднялся на лифте в кабинет членов Политбюро. Заседание в этот день уже закончилось, и они ждали его. Четыре машины стоят внизу. По машинам не видно, чьи они. Только когда я поднялся в комнату "прикрепленных", понял, что там находятся Громыко, Лигачев, Горбачев и Рыжков. Минут через двадцать спускается Гейдар Алиевич, белый как бумага. Понимаю, что-то произошло. Он спрашивает: "Саша, где ребята?". Он так детей называл. "Едем, - говорит, - в больницу, а по дороге ищи Севу, Ильхама и Махмуда (мужа дочери)". Всю дорогу он молчал. В последнее время Гейдар Алиевич любил "Маяк" послушать. Включаю ему в машине радио, он даже слушать не захотел. Приехали на Мичуринский, где за ним была закреплена палата на шестом этаже. Я помог ему раздеться, позвонил Ильхаму, Севиль и Махмуду, чтобы поспешили в больницу. В палате он мне и говорит: "Знаешь, меня заставили заявление написать". Потом собрались ребята - Сева, Ильхам и Махмуд, стали решать, что делать в таком положении.

В общем, обсудили они с детьми ситуацию в связи с его отставкой. Дети сказали: "Уходи, раз не хотят тебя, чего ты будешь навязываться". Он сказал, что уже написал заявление. А на следующий день на пленуме его заявление зачитали.

Вопрос: Он тяжело переживал это?

Ответ: Конечно, тяжело. Ему выжить помогли не врачи, а в большей степени его могучий организм. По одному шагу начинал ходить. Он похудел до такого состояния, что не мог двигаться. Силой воли заставил себя вернуться к работе, к жизни. А отрыв от работы, от политической жизни сломал его. Его опытом долгие годы можно было бы пользоваться. Н.И. Рыжков его у себя советником оставил в знак уважения. Должность советника Председателя Совета министра СССР считалась немаленькой. И Н.К. Байбаков сидел после отставки на такой должности. Но это было не для него. Он как орел летает, а его в клетку засовывают. Он приходил на работу, должность вроде звучит - советник председателя Совмина. Но чувствовалось, что ему морально тяжело числиться советником. Гейдар Алиевич приходил, а ему никаких документов не дают, ничего не поручают. Вот тогда он стал рано уходить с работы. "А чего, - говорил, - будем сидеть. Мы никому не нужны. Давай, поедем". Ведь к нему никто не обращался. Человека сняли, и все по норкам от него разбежались. "Поедем домой, - говорит, - никому мы не нужны". С должности советника он сам вскоре ушел. Получал только пенсию, правда, персональную, всесоюзного значения.



Часть IX Отдельные штрихи после возвращения

Вопрос: Гейдар Алиевич знал какие-то иностранные языки?

Ответ: По-моему, глубоко нет. Ну, разве что на бытовом уровне мог с К. С. Демирчяном поговорить на армянском. Но во всех зарубежных странах начинал выступления на языке той страны.

Вопрос: Муслим Магомаев тоже вспоминал, что когда он был в Ереване, то обратился к народу на армянском языке.

Ответ: Вот фарси, на фарси он говорил. Фарси, по всей видимости, у него был вторым языком.

Вопрос: Впервые это от вас слышу. Может, когда в школе КГБ учился, там изучил? Он же на иранском направлении работал долго. Что бы вы еще хотели о нем рассказать?

Ответ: Я хочу особенно подчеркнуть его роль в организации училища им. Нахичеванского. Он открыл его в 1973 году. Это было его детище. Плюс ко всему, выпускники этого училища в любой военный вуз в Азербайджане поступали без экзаменов. Он каждый год 9 мая ездил туда. Маршрут был неизменный - могила Ази Асланова, памятник Мехти Гусейнзаде и обязательно школа Нахичеванского. Там был парад и встреча с учащимися.

Вопрос: Сколько при нем в советский период функционировало высших военных заведений в Азербайджане?

Ответ: Высшее военно-морское, на Зыхе. Общевойсковое командное. Оно высоко котировалось в СССР. Там учились со всего Советского Союза. Многие его выпускники потом стали известными военачальникам. А училище Нахичеванского - это как бы среднее образование.

Вопрос: А с чем связано открытие им военного училища им. Нахичеванского?

Ответ: Он всегда говорил, что хотел бы сохранить память об этой славной династии офицеров-азербайджанцев. И еще мечтал своих офицеров воспитать. В училище ведь в основном учились азербайджанцы. Русские тоже были, но в основном азербайджанцы. Гейдар Алиевич Алиев стремился поднять престиж военного в республике.

А направление выпускников на учебы в вузы страны, встречи с абитуриентами! В клубе Дзержинского сначала собирались, не вмещались в зал все ребята, которых он направлял. Скольким он дал хорошее образование. Он понимал необходимость воспитания нового азербайджанского поколения интеллигентов, пробивал им места через всю эту махину советской бюрократии.

Вопрос: Что вам еще запомнилось? Вы с ним связи не теряли, когда он стал президентом? Вы удивились, что он вернулся в политику?

Ответ: Я был уверен, что он вернется. Этот человек не до конца исчерпал свой потенциальный ресурс, когда его в 1987 году отправили на пенсию.

Вопрос: Каким вы его увидели, когда он стал президентом? Таким же, или что-то в нем изменилось чисто по-человечески.

Ответ: Он стал мягче. И ордена стал раздавать, и награды. Мне показалось, что он стал терпимее и мягче ко многим вещам. То есть, когда он был коммунистическим вождем, был нетерпимым ко всему. Не дай Бог узнает, что у кого-то лишняя машина или дача... А в последние годы...

У него не было выражения "моя команда". Я вообще считаю, что этому человеку команда была не нужна.

Вопрос: Он вспоминал о своей жизни в Москве? Или у него не было ностальгии?

Ответ: Нет. Ещё раньше после отставки он говорил: "Меня период работы в Политбюро очень разочаровал".

А теперь я ему старался поднять настроение, рассказывал о том, как его действительно там любили. Я ничего не приукрашивал, я ему просто рассказывал о московских людях, о московском окружении. О народе, о тех министрах, в том числе и Н.С. Конареве, который его любил, о том же Геннадии Хазанове. Когда мы виделись, он говорил: "Саша, умоляю, прошу передай Гейдару Алиевичу, я все время о нем помню". О людях, которые от всей души передают привет, спрашивают, интересуются им. Ему было приятно.

И еще штрих: сколько я с ним проработал, я никогда не видел фотографии внуков. Никогда - ни портрета Ильхама, ни Севиной фотографии в кабинете не было. Только портреты генсеков над головой.

Вопрос: А уже в Баку?

Ответ: А здесь уже приятно: в кабинете фотография Гейдарчика маленького, где-то - другие внуки. Вот такая пошла уже мудрость житейская.

Вопрос: А о чем говорили в последние годы? Не говорил, как тяжело ему, не жаловался?

Ответ: Вообще по натуре он никогда ни на что не жаловался. А на трудности он никогда не жаловался.

Вопрос: О здоровье ничего не говорил?

Ответ: Один раз сказал. Я привык при встрече обнимать его. А он такой худой стал в последнее время. "Ну вот, - говорит, - видишь, какой я". Я говорю: "Вы, Гейдар Алиевич, всегда у женщин пользовались авторитетом, любовью, а сейчас поджарый такой. Они любят таких худощавых мужчин". Ему понравилось, он, довольный, засмеялся. Он был мужчиной до мозга костей.

Вопрос: Что бы вы хотели сказать в заключение нашей беседы?

Ответ: Ему до всего дело было. Говорили, он для Л.И. Брежнева дворец построил. Для какого Брежнева?! Для республики в первую очередь. Сейчас пишут: "Ю. М. Лужков субботние объезды совершает по Москве". Г. А. Алиев это еще в 1978 году практиковал в Баку. В субботу он по всем стройкам ездил. Гостиницу "Москва" строили, "Апшерон", дворец "Гюлюстан" - он все объезжал. Все время. А посадки деревьев? Сколько он в Баку зеленых насаждений посадил. Все, что мы сегодня в Азербайджане имеем, вся эта стабильность, развитие, прогресс – все это при нем еще в советское время закладывалось. Вечная ему память!

…

Вот такая относительно недавняя история…

Полный текст интервью можно посмотреть по ссылке: https://www.trend.az/azerbaijan/politics/3687807.html